Основным способом опровержения является доказательство ложности тезиса через доказательство ложности его следствий; остальные способы, по сути, лишь его разновидности. Поэтому, опровергая тезис, следует найти противоречивые следствия и, выяснив что, оппонент согласен с их вытеканием из тезиса, добиться согласия, что если они ложны, то ложен и тезис (в соответствии с отрицающе-утверждающим модусом условного силлогизма).
Если согласия нет, дальнейший спор не имеет смысла, так как у оппонента проблемы с логикой и ничто, ВООБЩЕ НИЧТО В МИРЕ не способно переубедить его, пока это не сделает его прихоть. Но если он согласен что, отрицание следствия отрицает причину, то остается только доказать его ложность или, в случае затруднения, попросить оппонента обосновать следствия, обнадежив его тем, что так он сможет убедить вас (на самом деле, это, вероятно не так, поскольку утверждение следствий не утверждает основания), а пока он будет обосновывать, найти в его обосновании противоречия, опровергнуть его, приведя к выводу что, следствия ложны.
Конечно, обнаружив, к чему пришел, оппонент может отречься от следствий и заявить что, согласился с ними по ошибке, но если он не докажет что, они не следуют из его тезиса, тогда он вообще мыслит по ошибке и верит лишь тому, из чего надеется извлечь выгоду: дальнейший спор не имеет смысла.
Например, в споре с человеком, придерживающимся христианской религии нужно добиться что: Если Бог есть, то были и Его апостолы, а если не было апостолов, то нет и Бога; если Новый завет написан апостолами Божьими, то все написанное в нем истинно, а если что-то из написанного в ней противоречит фактам, то никаких апостолов не было, они вымышлены, а значит, вымышлен и Бог. То есть, если Библия хоть в чем-то противоречит истине, то Бога нет – такого признания следует добиться от истинного христианина, поскольку, если он таковым является, то должен верить что истинность всего сказанного в Библии подтверждается Богом, бывшим истинным ее автором, в то время как, люди только записывали Его слова. Если же Библия окажется плодом человеческой фантазии, то Бог тоже придуман.
После этого остается только найти противоречащее истине следствие. Допустим, открыть «Откровение святого Иоанна Богослова», главу 18, в которой предсказывается падение Вавилона и, спросить, что такое Вавилон. Иоанн Богослов, по приданию был учеником Иисуса Христа, умершего накануне Нашей эры, следовательно, его творения датированы первым веком Нашей эры. А это, в свою очередь означает что, в то время когда Богослов предрекал падение Вавилона, Вавилон, несколько раз все более и более основательно разрушавшийся, три века как не существовал 1 . Чтож тогда он предсказывал, события давно минувших лет? Каким тогда образом верные последователи Христовы царствовали 1000 лет после падения Вавилона, если еще шесть веков после его падения никаких последователей у Христа не было, потому что не было и самого Христа? Кроме того, срок царствования их должен был закончиться приходом на землю Сатаны в 4 веке нашей эры, после которого на земле НАВСЕГДА наступило бы Царство Божье. Было ли это? Если да, то мы живем в Царстве Божьем, а если нет, Библия врет, она плод человеческого (даже не фантазии) бреда и, Бога нет.
Кроме того, Вавилон, по словам Богослова (о чем он узнал от Бога) находится (находился) на берегу моря! (глава 18, стих 17-19). Что за Бог, если он не знает географию?
Нахождение Вавилона на берегу моря следует из Библии. Отрицание нахождения Вавилона на берегу моря, в соответствии с отрицающим модусом условного силлогизма, отрицает истинность Библии. Истинность Библии следует из Истинности Бога, а отрицание Библии, его отрицает.
Правда верующие тут же находят отговорку что, Вавилон – образное выражение, означающее торжество зла и, не хотят узреть того что, в Библии указывается на него не как на некое явление, а как на определенное географическое место.
Не удивительно – церковники стараются об этом не упоминать лишний раз, чтобы не быть забросанными камнями, но, все же, признают что, люди здравомыслящие, в Бога не верят.
Людям, принципиально не желающим мыслить безошибочно (то есть, ненормальным, поскольку желание мыслить ошибочно может возникнуть только вследствие проблем с рассудком) ни чем не помочь и жизнь доконает их, не смотря ни на какое везение, которое, может быть, и будет сопутствовать им на каком-то этапе. Лучше оградить себя от таких, чтобы не портить свою жизнь их проблемами, да и самому не попасть под влияние. Это ведь происходит так незаметно, как язва: всегда все в порядке и вдруг приходится работать на лекарства. Зачем до такого доводить?
Конечно, человеколюбие взывает помочь им, но помощь только поощряет их на все большие безрассудства, ведь если проблемы решаются за чужой счет, то незачем и беспокоится о последствиях. Лучший способ заставить их раскрыть глаза – не делать и шагу навстречу, и открыто показывать свое превосходство. Только задев за живое, можно пробудить их к жизни.
Однако не все мыслящие ошибочно умственно неполноценны.
Человек не может обладать абсолютно всей информацией, абсолютно обо всем, посему, в формировании его мышления неизбежно возникают ошибки и, любой нормальный человек это понимает, даже сноб, если не совсем умалишенный. Но, найдя ошибки в чужих умозаключениях, не стоит говорить человеку что, он не прав, если нет уверенности в том что, он не возмутится: это только настроит его против, потому что, со своей точки зрения, он всегда прав. Если это нормальный человек, то, обладая той же информацией, любой другой нормальный человек мыслил бы так же2 , а заявление «Ты не прав», показывает лишь непринятие и противопоставление его точки зрения и автоматически возводит говорящего так в ранг идейных противников – не лучшее начало для достижения согласия.
Нужно попытаться понять человека. Это позволит ему обосновать свое мнение. Тогда легче будет найти ошибку в его предпосылках, в коих и кроется причина заблуждений. Именно с причиной и нужно бороться. Бороться со следствиями, не устранив причину – бессмысленный труд: успех будет временным и непрочным. Вопросом «А разве дело не обстоит иначе?» можно перевести разговор на опровержение мнения оппонента и доказательство иного. Любой нормальный человек понимает что, какие-то факты, возможно, истолковывает не правильно и, с удовольствием исправится, при первой же возможности. Если он сделает это сам, то доказательство будет наиболее убедительным.
Люди не всегда охотно спорят, дураки же, вообще неприменут никакими ухищрениями, лишь бы не думать. Зачем же им спор? Многие из них ошибочно ассоциируют спор со ссорой и, не стоит навязываться к ним со своим мнением, без действительной потребности. Но если в споре чувствуется необходимость, нужно заинтересовать в нем и оппонента и, хотя сделать это очень просто, люди часто идут в лобовую атаку, надеясь что, противник не станет уклоняться от столкновения, в результате, становясь нудными и навязчивыми.
Легче всего вызвать интерес, заинтересовав человека в конечном результате: если ему показать, какие выгоды он приобретает, воспользовавшись предлагаемой идеей, а, тем более что он теряет, не пользуясь ей, то, в любом случае, он заинтересуется в обсуждении, даже если не сразу поверит в ее реальность, движимый либо надеждой осуществления несбыточной мечты, либо желанием убедится что, это, увы, невозможно и, впредь, не тешиться иллюзиями. В этот момент с ним можно спорить и, пока заинтересованность не прошла, доказывать свою правоту и опровергать его скепсис. Можно даже не заинтересовывать результатом применения (это и не всегда возможно: не каждой идеей конкретный человек может воспользоваться сам). Достаточно заинтересовать спором, показав, какие преимущества получает человек, обсудив и выяснив для себя, все, что связано с предлагаемым тезисом. Ведь точное знание и само по себе ценно, а человек сведущий, обладает моральным превосходством над несведущим. Однако и это не всегда возможно, поскольку многие люди настолько унижены, что, на их взгляд, никакое знание не поможет им подняться. Сухие факты вызывают у них скуку. Им нужны сиюминутные положительные эмоции, ради них они готовы идти на голгофу.
Увлечь такого человека можно, превратив начало спора в яркий рассказ, с помощью интриги, подающие некоторые, желательно неожиданные для собеседника, факты, касающиеся основной идеи (в опровержении и критике, в этом отношении хороши парадоксы и сведение к абсурду), но не раскрывающий саму идею, вызывая, тем самым, нестерпимое желание узнать, о чем собственно речь. Когда изложение упрется в необходимость назвать вещи своими именами, сама идея должна быть подана так, чтобы четко прослеживалась связь между ней и возбудившими интерес фактами, иначе весь рассказ покажется пустой болтовней и слушатель потеряет интерес.
Так же, легко привлечь к спору, вызвав потрясение неким вопиющим фактом или вызывающим абстрактным заявлением, касающимся нуждающейся в обсуждении темы, придав с помощью интонации им вес, чтобы четко продемонстрировать невозможность обойти ее стороной и тут же объяснив, в чем собственно, проблема.
Вызвать интерес можно, подав вещи в непривычном для них ракурсе – это возбуждает любопытство.
Так же, можно начать с расхожей фразы (известной цитаты, метафоры, строчки популярной песни), человеку будет любопытно узнать, с какой стати она упомянута.
Спровоцировать спор можно вопросом, относительно выбранной темы. Если собеседник начнет отвечать, можно, через опровержение, перейти к доказательству своей версии ответа. Но, даже если он не начал отвечать, вопрос, хоть ненадолго, привлечет внимание.
Комбинация всех или некоторых этих способов окажет еще большее воздействие.
Овладев вниманием, чтобы не надоесть, требуется удерживать его на протяжении всего спора, для чего спор нужно динамизировать. Доказательства должны быть краткими и убедительными. Нормальный человек презирает аморфные рассуждения и, любой, даже самый гениальный тезис компрометируется ими. Именно поэтому, многие люди не читают книг, считая их пустой тратой времени и, хотя, в общем-то, они ошибаются: книга предлагает задуматься (если, конечно, в ней есть, над чем), но в нежелании забивать свою голову бездоказательной демагогией, они правы абсолютно. Если же доказательств нет и, их планируется найти в результате обсуждения, беседа должна быть интересной. Полезно насыщать ее интригами, потрясающими подробностями, вызывающими заявлениями и меткими метафорами. Самодельные метафоры окажутся наиболее эффектными. Даже самые неудачные из них никого не покоробят, а удачные, способны вызвать восхищение и запомнится надолго. Красота слов важна для человека и, он с большим удовольствием воспринимает красивый текст, чем такой же по содержанию, но тусклый.
Однако, яркость достигается не только за счет метафор и интриг. Даже сама интонация должна быть эффектной. Факты должны драматизироваться, а не излагаться сухо и насыщаться визуально обозримыми образами. Если у слушателя исчезнет ощущение реальности и он, словно при чтении художественной литературы, увидит описываемые картины, воздействие на него будет подобно гипнозу и, пока картина не исчезнет, он будет с наслаждением внимать сказанному так, что и сам, раздраженно, накинется на нарушителя, если кто-то рискнет перебить рассказ.
Не менее важны вопросы. Человека можно привлекать, интересуясь его мнением. Диалога вообще не может быть, если ему не дают слова вставить. Такая манера только оттолкнет. Но нужно не только самому задавать вопросы, нужно и собеседника провоцировать к ним. Его нужно чувствовать: знать возникающие в нем мысли и эмоции, сосредоточится на нем, стараясь его удивить и позабавить, установить мысленный диалог и, самому потерять реальность. Пусть время идет своим чередом. Нужно выйти из течения времени, достигнув экстаза, но помнить о собеседнике, вести его за собой, чтобы он покинул свое бренное тело и растворился в пространстве. Все внимание на рассказе. Собеседник не должен думать о чем-то другом. Но рассказчик должен думать только о собеседнике. Факты пусть отдохнут, они никуда не денутся. Пусть о них думает собеседник, рассказчик только позволяет ему это. Хорошо бы добиться его возбуждения, а когда это произойдет, пусть говорит сам. Нужно только направлять его мысль. Остальное сделает он сам.
Освоивший методы вовлечения в спор может не быть лучшим спорщиком, если не освоит остальных приемов риторики, но, в любом случае, станет отличным рассказчиком и вряд ли ошибется, попробовав силы в журналистике. Но, перед тем как излагать какой-то конкретный фрагмент, следует обдумать, что именно собираешься рассказать. Не стоит полагаться на вдохновение момента. Лучший экспромт – заранее спланированный экспромт.
Внутренний настрой очень важен для достижения любой цели, поэтому, вступая в спор с соперником в каком-либо деле, следует внушить себе: «Сейчас я этому засранцу задницу надеру!», а в споре ради истины, внушить: «Глупец, как он может не видеть очевидного? Ладно, сейчас я ему все объясню». Только верящий что так и будет, сможет уверенно вести спор. Если же человек растерялся посреди спора, ему лучше спокойно сказать себе: «Ладно, разберемся» – и начать разбираться.
Доказательство, как процесс, часто путают с процессом убеждения. Между тем, они не тождественны. Доказательство, по сути, является ни к чему не обязывающей математикой, в то время как, верхом убеждения является выработка у оппонента непреодолимого стремления руководствоваться аргументируемым тезисом.
Логических способов убеждения не существует: если человека требуется убедить в необходимости здравомыслия, то логика, на данном этапе, для него неприемлема, а если убеждают в обратном, то только за счет нарушения логики. Так, например, христианский теолог и писатель римского происхождения Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан подчеркивая пропасть между Библией и греческой философией (из которой проистекает логика), утверждал веру именно в силу с ее несопоставимости с разумом (тем самым, ставя верующих в один ряд с другими неразумными тварями): «Верую, потому что абсурдно». Полагая абсурд принципиально невымышляемым, а потому, заведомо истинным (то есть, перечеркивая закон опровержения, достаточного основания, непротиворечия… словом, всю логику) 3 . Тем не менее, логика способна прояснить механизм убеждения и выработать его эффективные приемы, применение которых, под час, необходимо, поскольку доказать – еще не означает убедить.
Глупцы, прижатые к стенке безупречной логикой фактов, вынуждено соглашаются с ними, но игнорируют их при первой же возможности, если те не подтверждают их предрассудки. Не способные оперировать фактами, они избегают доказательств, ища веры. А для веры нужны эмоции, а не факты, при чем, положительные. Посему, глупца легко убедить в том, что ему льстит: он рад тому верить. То, в чем обнаруживается хоть малейший упрек, наоборот, приводит к ярости и абсолютному непринятию. Например, униженные олигофрены не способны увидеть справедливость в реальном мире, но все же так мечтают о ней, что из единственного основания – собственного желания, извлекают веру в иной мир, где они, за свои страдания будут вознаграждены, а их обидчики, наказаны. Такое положение вещей было бы им лестно и, они уговаривают себя в него верить. Наличие Бога оправдало бы их страдания, якобы ниспосланные для испытания, в то время как, его отсутствие указывает на то что, испытание не ниспослано свыше, а обусловлены их убожеством. И нет никакой судьбы, где происходящее с человеком записано наперед, как расписание поездов, от которых он не имеет ни права, ни возможности отклонится. Человек волен поступать, как вздумается, а значит, сам виноват в своих бедах. В этом и заключается величайшая справедливость и… величайший упрек слабым.
Для убеждения необходимо знать, что человеку льстит, а что его упрекает. Льстит ему то, что оправдывает ЕГО недостатки, низводя до недостойной внимания, всеобщей неизбежности и раздувает ЕГО достоинства, доводя их до великой, всеобщей значимости. То, что хоть сколько-то низводит достоинства и обращает внимание на недостатки, как на недостойные высшего существа, приводит в ярость. Людям бывает, даже приятно мыслить себя чем-то убогим, тогда наличие уродств кажется оправданным. Поэтому, убеждая человека с сомнительными умственными способностями, важно подать материал так, чтобы он не смог найти ни в нем, ни в его следствиях, ни малейшего упрека, только свое оправдание и подчеркивание своей значимости. Факты тому редко способствуют. Так, например, поскольку человек сам виноват в своих проблемах и сам волен их устранить, или, по крайней мере, не допускать в дальнейшем, слабым становится тот кто, по глупости винит в своих проблемах других: если все зависит только от обстоятельств, то, конечно, от него уже ничего не зависит. Но разве это на самом деле так? Разве человек – кусок дерьма, неизбежно опускающийся на дно в канализационном отстойнике? Считающие так демонстрируют неуважение к самим себе – мазохизм, скрытую жажду страданий. И разве человеческое общество – канализационный отстойник? Считающие так презирают людей. Любой безвольный слизняк, по своей тупости, во всем винит других и презирает их за свои страдания, которые сам себе причиняет. По этому, человеческая масса склонна верить лицемерам и лжецам. Но, в процессе убеждения, следует найти такие оттенки действительности, которые дали бы хоть какую-то надежду и, чем больше будет эта надежда, тем убедительнее окажутся факты.
Легкость убеждения тем, что льстит, обусловлена желанием человека в это верить. Человека вообще легко убедить во всем, во что он желает верить. Его можно убедить в чем угодно, если он желает чтобы все было именно так, как ему говорят и, прежде чем начать убеждать, полезно выработать в нем это желание. Человек должен так сильно хотеть чего-то, что начинал бы верить, даже если известные ему факты говорят об обратном, для чего необходимо контрастно показать ожидающие преимущества, сравнивая их с существующими недостатками. При чем, преимущества, по возможности, должны выбираться именно такие, о каких оппонент и сам мечтает, а недостатки, какие его и самого расстраивают. Удачно найденный ход приведет к тому, что человек схватится за предложенную идею с невероятным энтузиазмом (правда, для достижения цели у многих не хватает терпения, но и с этим можно бороться, подпитывая уверенность в ее достижимости – великие, достигая величия, прошли длительный путь страданий и отчаяния, но не сдались и стали тем, кем стали, получив в награду весь мир, склонившийся к их ногам).
Не менее важен фактор гипноза. Не обязательно в прямом смысле. Всякий раз, пускаясь в аферу и вешая лапшу на уши, аферисты оказываются необычайно убедительными, поскольку верят тому, что говорят. Люди интуитивно чувствуют веру и сами начинают верить, поскольку то, во что человек верит, вызывает у слушателей меньше сомнений, чем-то, в чем он сомневается. Кроме того, не менее убедительны тысячи фактов, готовые выложиться в подтверждение сказанных слов. Психологическая особенность слабого человека такова что, что он не может сопротивляться многочисленным доводам: ему кажется что, они не могут ничего не значить, а тем более быть ложными, что такого их числа просто невозможно выдумать. Этим и пользуются страдающие псевдологией аферисты, чтобы пустить человека по миру.
Так почему же этим не пользоваться, чтобы открыть ему глаза?
Для убеждения, необходимо подкрепление не только достаточными для доказательства фактами, но и как можно большим числом других, необязательно удостоверяющих, хотя бы соответствующих предлагаемому тезису, а так же, контрастное сопоставление с несоответствующими и опровержение возможных возражений, чтобы те, внезапно всплыв, не разрушили выстроенные для убеждения цитадели. Это требует либо тщательного анализа проблемы, либо гибкости ума и большого опыта мгновенных решений. Так же, необходима четко прослеживаемая в каждом слове вера в его искренность, что требует энергичного, а не вялого изложения, которое уже, само по себе, сомнительно. Правда, умному достаточно и одного доказательства, а бессмысленные дополнительные подтверждения быстро утомляют (такое ощущение что, многие книги пишутся специально для дураков, очевидно, пишущие их, сами на том же уровне).
Не менее важным для убеждения, найти опору своим словам в уже известном: слишком новое окажется безразличным и не вызовет должного эффекта. А значит, к некоторым тезисам целесообразно постепенное подведение ил, выражаясь языкам аферистов «Предварительная обработка клиента». Ну а чтобы самому не попасться на удочку, необходимо плевать на веру и эмоции и, оперировать только фактами.
Если демонстрацию заменить вопросом, доказательство приобретет большую убедительность. Например: «Затевающие споры только для того, чтобы показать себя – глупцы, и каким бы подвижным не было их мышление, оно поверхностно и, ни на что, всерьез, не способно. Потому что, люди, спорящие для показухи, слишком много внимания уделяют ей и слишком мало вещам серьезным, иначе не заводили бы спор ради таких несерьезных вещей как амбиции. Почему же они так мало внимания уделяют серьезным вещам?». Озадаченный вопросом человек начинает искать ответ и, не находя иного, согласится с предложенным «Потому что глупы».
И последнее, если есть возможность точно рассчитать речь (какая есть при письменном изложении), самый сильный аргумент в прямой подаче должен находиться в конце, так же, как при сокрытии тезиса (обратной подаче) в конце должен находиться тезис. Так они отчеканятся в сознании, словно выжженное на теле клеймо и будут помниться еще долго, после того как все остальное сотрется из памяти.
Из-за отсутствия опыта устного изложения мысли, многие люди теряются, как только открывают рот, но это не единственная причина необходимости обсуждения и спора. Отсутствие риторики ведет к общему ослаблению умственных способностей. Мозг не приучается мыслить быстро и атрофируется, как долго не используемые мышцы. Подобное происходит во всем: человек легко теряет форму. Поэтому, постоянная практика нужна не только для развития каких-либо способностей, но и для предотвращения их утраты.
Многие люди о том не догадываются и ошибочно полагают что, способности, однажды приобретенные, никогда не покинут их и, даже сталкиваясь с необходимостью постоянной тренировки, никогда не допускают мысли о том что, это касается всех без исключения способностей, в том числе, умственных. Всем кажется что, рассудок никуда от них не денется, но это не так. Никто не замечает медленно протекающих изменений: разглядывающий себя в зеркале не видит старение лица (но фотографии красноречиво свидетельствуют о нем). Аналогичные процессы протекают в мозгу.
Люди отнюдь не умнеют с возрастом. Эмоции перегорают, делая их менее импульсивными и более рассудительными, что позволяет им мнить себя мудрецами. Сказывается и опыт: тысячи раз ошибаясь, человек, наконец, осознает ошибку и перестает ее допускать. Но это не значит что, он не допускает новых ошибок, которых раньше, возможно, легко избегал бы; не значит, что мышление стало идеальным. Наоборот, с возрастом логика теряется, размышления становятся вялыми и быстро утомляют и, однажды, деградация доходит до уровня, называемого врачами старческим слабоумием, что свидетельствует о возрастном уменьшении умственных способностей, а ни о пресловутой мудрости стариков. В конце концов, если с возрастом умнеют, от чего же старики, наделенные опытом, испытавшие все на собственной шкуре жалуются что, не понимают молодых? Они ведь и сами были такими и, если бы стали умней, понимали бы еще лучше, чем прежде.
Причину старческого слабоумия (и других старческих психозов) видят в постепенном нарушении обмена веществ тканей мозга в связи с возрастными изменениями в ходе онтогенеза – индивидуальных преобразований, претерпеваемых организмом от зарождения до конца жизни. Но что вызывает сами нарушения?
Воздействие вредных веществ, накапливаемых телом и элементарная атрофия.
Поль Брег, написавший книгу «Чудо голодания» умер долгожителем в результате несчастного случая, захлебнувшись, когда катался на серфинге. Его организм в результате интенсивных нагрузок работал так, что позавидовали бы многие подростки призывного возраста. Он предотвратил его износ и даже развил силы…
Так же можно предотвратить износ и развить силу мозга, который, между прочим, не даст захиреть и остальному телу. Нужна лишь постоянная тренировка. Поэтому, когда нечем заняться, полезно спорить. Затевающий спор ради спора, вскоре сам удивится, какую витиеватую аргументацию научился приводить, какой убедительностью обладает, как искусно владеет приемами риторики.
Спор поможет не только в профилактике маразма. Бросающий мысли в собеседника, получает их отраженными под иным углом зрения и может рассмотреть их более всесторонне, лучше осмыслить. Очень часто именно в споре рождается истина. Поэтому спор с противником, изучение враждебных идей и критики в свой адрес окажется наиболее ценным (да и о чем спорить с единомышленником?). Слабоумному такой подход покажется мазохизмом, очевидно так же, как спорт покажется самоистязанием. Но разве это так?
Ничто не делает человека столь уверенным в себе как честная победа над другим человеком, добровольно идущим в бой, особенно, если достигается только за счет интеллекта. И даже если она не достигнута, человек не должен чувствовать разочарование. Миллионы спортсменов были тысячи раз биты, прежде чем стали чемпионами. Победа в споре не так уж и важна. Опыт, сохранение здравого ума до последнего вдоха – вот что действительно важно. И никакого мазохизма.
Критика и враждебные идеи – ценнейший материал, позволяющий вновь и вновь проверять знания, а через них – правильность мышления, опорой которого они служат. И если в рассуждениях кроится ошибка, критика позволит от нее избавиться, а это даже лучше, чем победа, оставаясь в заблуждении. Если же ошибаются критики, то для сильного это только лишь очередное подтверждение его правоты и отличный повод повеселится. Смешно ведь наблюдать, как люди с серьезным видом несут всякую чушь (мне, например, однажды сказали что, я болезненно реагирую на критику, подтверждая тезис моими возражениями: «Вот видишь, ты не согласен, а значит, действительно болезненно реагируешь» – чем сразили меня наповал. Я даже прекратил спор, ведь ели мое несогласие подтверждает чужую правоту, то, согласие должно опровергнуть). Подобные аргументы не только веселят, но и демонстрируют, как не стоит поступать, а таким вещам лучше учится на чужом примере.
Вообще же, нужно стараться общаться с умными людьми. Это так же полезно, как консультация со специалистами перед началом нового дела, в то время как, вмешательство дилетанта (или дурака) только причинит заметный ущерб, заключающийся уже хотя бы в том что, отнимет кучу полезного времени. Следует избегать пустого разглагольствования и чтения бессодержательной литературы: если человек знает, о чем говорит, его слова лаконичны, как кнут, любое словоблудие порождается незнанием. Нельзя позволить тупицам завладеть своим вниманием. Мозг так устает от бессмысленного перекладывания слов, что потом долго не может восстановить силы и, чем больше в него суют пустоты, тем тяжелее ему пользоваться реальным материалом.
Не следует бояться перегрузить мозг. Он не устает от информации, если по первому же требованию получает возможность спокойно над ней поразмышлять. Он устает от пустословия, напрягаясь до предела, тщетно стремясь извлечь хоть что-то из бессодержательного космоса слов. Плотность информации (и впечатлений, что, в общем-то, одно и тоже) имеет огромное значение. Тягостное ожидание чего-то сильно утомляет и, если каждую секунду мозг не получает что-то новое, то неизбежно чахнет.
Спорить полезно. Сильный, уверенный в своей правоте человек не боится спорить. Отсутствие времени и беспредметность спора, как правило, являются лишь оговорками. Уклонятся от спора, человека побуждает страх обнаружить собственные ошибки и осознание своего слабоумия.
Не стоит бояться спора. Все слабоумие порождается ленью. Сильный не боится спора, но разве можно стать сильным, не тренируясь? Многие известные мастера кулачного боя и атлеты пришли в спорт, чтобы научится давать сдачи придирчивым, более сильным сверстника. Стремление преодолеть свое ничтожество не только сравняло их с другими, но и подняло их выше. Все в руках человеческих. Достаточно только захотеть. Как говорил старина Гуатама (Будда): «Если желание не сбылось, то его, по сути, и не было».
Неужели есть люди, не жалеющие подчинить жизнь собственной воле?
Если же нескем спорить, следует спорить с собой. А чтобы не попасть впросак, споря с другими, следует помнить: дурак отличается тем что, интересуется не информацией, а впечатлениями; сноб – не информацией, а благообразным рассуждением о ней; идиот ищет только развлечений. Только умный ищет не столько развлечения или впечатления, сколько информацию, не обращая внимания на пустые рассуждения.
< Глава 15 Глава 16 Заключение. >
